«Семь самураев»: насколько хорошо смотрится фильм старой школы?

Выход игры Trek to Yomi положил начало многим разговорам как о само предмете, так и об источнике вдохновения разработчиков. Игре много достается, и среди прочего критике подвергается черно-белый фильтр. Справедливая мысль, что как базовая деталь атмосферы он уже устарел, часто дополняется утверждением, что фильмы Куросавы — неудачный выбор источника вдохновения, ввиду слабой сохранности, и невозможности пересматривать их зрителю с опытом современного кино. Мнение интересное, и мне сразу захотелось проверить его на себе, для чего был выбран наиболее подходящий для этого фильм.

Фильм середины пятидесятых. Киноделы уже стали отходить от привычных приемов, перешедших из театральной школы, в пользу зарождающегося искусства кино. Размеренный диалог, удачные ракурсы, куда более сдержанная подача эмоций. В «Семи самураях» может и больше театральщины чем в кино восьмидесятых, но это тот случай, когда она работает. Я верю в этих героев. Верю в эти измученные лица обреченных крестьян, в этот взрыв долго сдерживаемых эмоций. Их не бросают мне прямо в лицо гротескно театральным или комиксовым способом. Это именно что кино. Та самая магия, которая не завлекает меня натужными спецэффектами, а переносит в иной мир, которому я с великим удовольствием позволяю себя обмануть. Актеры даже второстепенных ролей играют больше лицами, эмоциями, действиями, а сильный текст призван лишь дополнять их игру.

Посыл

В основу вроде простой истории про оборону крестьян от разбойников заложен глубокий конфликт. Но вопреки возможным ожиданиям зрителя, происходит он не между разбойниками и честными людьми, а между воинским и крестьянским сословием. Конфликт, который можно легко спроецировать на любое время и любую точку планеты. И обе стороны конфликта раскрываются постепенно и очень объемно. Воин может быть грабителем, плутом или защитником; крестьянин может быть кормильцем, деспотом, а также и убийцей. Даже самый благородный из воинов смотрит на крестьянина с пренебрежением, а самый честный крестьянин со страхом и недоверием — на воина. И обе стороны учатся понимать и принимать друг друга.

Самурайская культура показана с большой любовью к явлению со всеми его достоинствами и недостатками. От несчастного опустившегося самурая пьяницы и игромана, до совершенно напрасно погибшего в бессмысленном поединке за свою гордость нераскрытого, но вызывающего симпатию своей доблестью и чувством собственного достоинства эпизодического ронина. Огромное количество воинов-дворян в мирное время приводит к толпам обнищавших вооруженных людей и кровавым дуэлям. И с каким искусством Куросава эксплуатирует драматичность ситуации, выжимая из нее все соки! И показано главное: не воин живет в своем мече, но меч живет в сердце воина. И если в человеке ничего не выдает самурая, помимо еще неизвестно откуда взятых клинков, то его поступки могут в итоге доказать этот принцип. Если человек понимает учение бусидо инстинктивно и живет по нему, то он возможно больший самурай чем тот, кто просто заучил его, пусть и самого детства.

Показано то какой страх вызывают самураи у простых людей. Даже те самураи, которых они сами нанимают себе в защитники. А сами самураи испытывают не только разочарование, но и определенное удовольствие свойственное воинам, привычным к жестокости и черному юмору.

Позиционирование

Интересным образом проходит представление персонажей. Герой-воин совсем не обязан становится в пафосную позу и красиво размахивать клинком. Воин заключается далеко не только в этом, но, например, еще и в готовности в любой момент вступить в бой и читать собеседника без слов. Для найма самураев лидер отряда придумал особую проверку: потенциальный рекрут обязан отразить атаку из слепой зоны, не будучи к ней готовым. Если первый приглашенный вовремя среагировал на засаду, используя приемы борьбы, разоружил неопытного новичка, то второй даже не вошел в помещение, заранее распознав ловушку. Одного из героев «великолепной семерки» противопоставили не какому-либо неудачнику-статисту, а специально ввели для него в повествование очень сильного во всех отношениях персонажа, который вызывал симпатию и которого зритель уже был готов принять частью команды. Но в следующей сцене мы видим, как самурай снисходительно смеется стоя у порога, и понимаем, что этот полный японец с жизнерадостным лицом гораздо опаснее того крутого и серьезного бойца, причем ему для этой демонстрации не пришлось делать абсолютно ничего. И если первый претендент справедливо отказывается рисковать только за еду, и более того считает себя задетым проверкой, то второй находит розыгрыш, который он раскусил, забавным, и соглашается даже не защитить крестьян, а просто весело провести время в хорошей компании с достойным самураем. Мы понимаем, что персонаж прошел проверку дважды: во-первых — как воин, тактик и психолог способный читать ситуацию, во-вторых — как человек, которому можно доверить ответственную мужскую работу, не рискуя нарваться на нытье в ответ. И все из его способности читать глубже того, что лежит на поверхности.

Что крестьяне, что самураи разительно выделяются по внешности и ярко представлены в характерах, благодаря чему каждого из персонажей легко отличить, даже несмотря на типичную для европейского восприятия путаницу в именах и внешности японцев. И особенно приятно, когда режиссер вознаграждает зрителя за веру в это позиционирование правильной мотивацией. Идеальных героев в фильме нет. Крестьяне ссорятся между собой, будучи не в состоянии сделать выбор, а самый благородный из героев, настоящий самурай «без страха и упрека», близок к тому, чтобы отказаться от безнадежного дела. И толкают его к верному решению не столько даже натуральный сдерживаемый плач отчаявшихся людей, стоящих на грани самоубийства, сколько поведение юного ученика незнакомого еще с жестокостью и по своему незнанию готового подать руку помощи несчастным, да цинизм городских жителей, с которым они насмехаются над горем людей. «Если ты, такой „неравнодушный“ лучше нас „равнодушных“, то докажи это не на словах,» — читается в их циничном, но по-своему правдивом вызове. Приятные, объемные персонажи с изъянами и своими слабостями — вот компания, в которой я с удовольствием проведу три часа в волшебном мире кино.

Очень трогает эпизод, в котором у крестьян просит прощения второсортный спившийся самурай, принявший от них еду, но по итогу отказавшийся помочь. У него тоже была мотивация. Пусть и мотивация голодающего, опустившегося человека, но не просто злой умысел из-за злого умысла. Нехитрым приемом Куросава показывает, как может опуститься возможно когда-то не самый слабый человек, и из кого приходится выбирать защитников неопытным в военном деле людям. А позже представляет слегка юродивого, но хитрого и находчивого крепыша (не самурая), готового драться за крестьян из собственных убеждений. Мы видим своими глазами, как человек может не только падать, но расти через свои поступки.

Суть конфликта

Исключительно сильный посыл фильма заключается в конфликте сословий и преодолении этого конфликта, чтобы объединиться против общего врага — разоряющего кормящую их обоих землю воина-разбойника. Эти люди словно живут в разных мирах и по разным законам. Что-либо решают они только между собой, совершенно не доверяя представителю другого сословия. Каждый представитель стороны конфликта несет ответственность не только за свои действия, но и за действия всего сословия. И силой своего поступка не просто возвеличивает себя как личность, но балансирует зло, принесенное его собратом представителю другой стороны.

И, как я уже писал выше, святых в фильме вы не найдете. Только молодых и не успевших еще нагрешить. Временами конфликт доходит до высочайшей точки кипения, когда защитники готовы даже перебить своих подопечных. В такие моменты очень сильные образы обычного парня, вступившего на путь воина, но сохранившего связь и понимание своих корней, окружающих стариков, молодых людей, у которых еще есть будущее и шанс вырваться из этого проклятого круга, становятся последней ниточкой удерживающих обе стороны. Чистые романтические отношения юноши самурая с крестьянской дочкой, не успевших еще вкусить этого конфликта, служат переходящим звеном, соединяющим две противоположности, через которые они приходят к взаимопониманию. Крестьянский паренек, сумевший вступить на тяжелый путь воина, работает проводником обеих сторон в мир друг друга. И в итоге победа в битве достигается в японском стиле. На уровне борьбы идеологий. Что самурай не должен с высока смотреть на крестьянина, что крестьянин не должен бояться воина просто по умолчанию. Ведь если воин грабит и убивает крестьянина, то и защищает его тоже воин. В тот момент как сословия готовы принять это за истину, разбойники обречены пасть.

Боевая постановка

В боевых сценах навыки героев выходят далеко за рамки владения оружием. Бой умов начинается задолго до того, как клинки покинут ножны, а момент рукопашной схватки еще самый прозаичный из них. Фильм демонстрирует нам это еще с первой схватки самурая с вором. Пусть схватка проходит за кадром, но навыки воина продемонстрированы в полной мере. Персонаж внушает и благородством своего отношения, и смертоносностью.

То же касается и боевой постановки. Эпизод фехтования на бамбуковых посохах, в котором короткому обмену ударами предшествует долгое сближение и аккуратный подбор фехтовальных стоек, представляет собой настоящее эстетическое наслаждение. Видно, что Куросава точно знает не только, что он хочет видеть, но и что хочет показать зрителю. То самое свойство характера, что выделяет незаурядного художника из толпы ремесленников, для которых важно только то что видят они.

С тем же вниманием режиссер отнесся к постановке массовых сцен боя. Подготовка к бою начинается с простенькой, но понятной карты, с красивыми переходами ее на местность; организации крестьян в отряды с самураем во главе; перемещения отрядов по театру боя. И только под финал следует боевое столкновение, достойное столь детальной демонстрации подготовки к нему. Противник не лезет тупым скопом на смерть. Разбойники проводят разведку, проверяют местность по которой пройдут, атакуют под прикрытием ружейного и лучного обстрела. Чтобы вывести их на удар героям приходится проявить смекалку, и ловить идеальный момент для атаки, а их подчиненным слушаться малейшего сигнала.

Один в поле — не воин. Оторваться от строя — значит быть окруженным и забитым как кабан. Но когда разбойник-всадник выходит на удобную местность бой начинает напоминать картины из игры Mount and Blade. Остановить мобильного воина с копьем или луком становится почти невозможно доступными пехотинцу средствами, в то время как он сам будет безнаказанно подвергаться атакам. По мере продолжения схваток на заматеревших крестьянах начинают мелькать элементы трофейного оружия и доспеха. Одновременно и хаос битвы, и порядок в этом хаосе, все это красиво и интуитивно понятно. Столкновение происходит прежде всего в управляемости отрядами, а уже после в силе оружия. Ну и как особая перчинка, добавляющая богатства привычному вкусу, в противостояние двух сил и умов вступают непредвиденные обстоятельства непредсказуемого боя.

Немного расстраивает малая интенсивность дистанционного боя при наличии соответствующего оружия. Но недостатком конкретно этого фильма его назвать сложно, это скорее недостаток всей киноиндустрии.

П.С.

Мне нравится звук, с которым клинки самураев покидают ножны. Это не привычный киноману лязг, но резкий клик зажима, дополнительно фиксирующего клинок в плотных ножнах. Катаны не вынимают, а резко выдергивают тем самым движением, которое легко может стать атакующим. Выдергивают с такой скоростью будто это не метровый клинок, а кухонный ножик. Только что он был в ножнах и уже блестит на солнце. Каждый такой клик вызывал у меня натурально детский восторг, несозревшего малолетки, впервые увидевшего рядом с игрушечным оружием настоящее, и распробовавшего разницу.

В чем даст фору

Куросава все еще мастер подбирать кадр, а его актеры добросовестно отыгрывают роли что лицом, что словом. Сцена в которой плачущий крестьянин по крупицам собирает рассыпанные по полу остатки украденного риса — истинного богатства страны — и как благородный юный самурай сдержано бросает им монеты, не понимая еще их ценность и того как приходится людям не обладающим боевыми навыками их зарабатывать и возможно только от того и сохраняя в своем сердце столько благородства, можно канонизировать. Натуральная игра актеров и самоотдача. Эмоции на экране. Изобретательная подача сюжета. «Самураи» — Фильм на все времена и очень легко смотрится сегодня. Добавить ему цвета, и я легко решил бы, что это кино восьмидесятых.

Фирменный японский юмор, в основном сосредоточенный в двух персонажах: несколько неуклюжем, но не глупом пареньке, сознательно и не очень провоцирующем комичные ситуации, и изобретательно на них реагирующим даже когда он рассержен и в стрессовом состоянии; а также в остром на язык ронине-бродяге, привыкшем за свою тяжелую жизнь относиться к ней с юмором. В фильме есть над чем посмеяться.

Что плохо сохранилось

Увы, театральным приемам раннего кино действительно свойственно устаревать. От резких смен эмоций в диалоге, до неуклюжих переходов между сценами. Но картин уровня «Самураев» недостаток не касается. Это полноценное кино, насыщенное той самой магией.

Но вот приемы, которыми Куросава демонстрирует тот самый подобранный кадр сохраняются не всегда. Я долго искал в фильме недостатки. Искренне думал, что именно поставить ему в упрек, но помимо некоторой неуклюжести переходов кадра, в глаза ничего не бросалось. Наконец зацепился за оборванность и неверный акцент некоторых сцен, из-за которой теряется их сила и посыл. Заметил я это в сцене, в которой немощная старушка, потерявшая всех родных из-за набегов бандитов, из последних сил добивает пленного разбойника. Сцена хорошо задумана и поставлена, но неудачно снята, из-за чего слишком не сосредоточена на основном событии и резко обрывается, теряя в драматизме. И после нее я стал замечать такие недоработки в сильных драматических сценах уже чаще. Часто страдают такие важные эпизоды как смерть ключевых персонажей.

Подарить крутому персонажу крутую смерть тогда еще не научились, а сегодня в таких кадрах принято перегибать и затягивать. Бог знает, что из этого хуже.

Разумеется, ввиду несовершенства технических средств доступных команде, постановка боевых сцен великолепно продумана, и техника боя хорошо поставлена, но смерть персонажей фильма полностью ложится на актерскую игру. Иногда это работает, а иногда — нет. Особенно когда дело касается массовки. Старые фильмы сильны глубиной, но страдают в масштабе постановки.

Можно было бы добавить в недостатки обезличенного противника, но как я уже упоминал, разбойники — далеко не главная сторона конфликта фильма. Роль разбойников в глазах крестьян как бы это странно не звучало исполняют нанятые ими же самураи.

Итог

Фильм имеет свою специфику, как и любой современный хороший фильм. И как в этих фильмах специфика работает и в плюс, и в минус. Пусть в плане постановки он уступает условному «Крепкому орешку», но однозначно превосходит не менее условного «Темного Рыцаря». При этом в подаче материала, уровню посыла, эмоциональному накалу фильм приближается к уровню «А зори здесь тихие» или «Судьба человека». И мне кажется, что кино такого уровня не только можно, но и необходимо рекомендовать киноманам с самыми современными запросами.

Возникает вопрос к людям, утверждающим что «Семь самураев» плохо сохранившийся фильм: господа, вы сами смотрели его? Если да, что ж спасибо за ваше мнение, вероятно, это я слишком старомодный. Но если нет, если вы судите по нарезкам и кратким описаниям, то как раз в постановке рекламных трейлеров современная киноиндустрия только и ушла вперед. Не поленитесь потратить пару вечеров и составить собственное мнение. Уверен вы о нем (о мнении) не пожалеете.