«Психо» и сантехника: неожиданное табу, которое первым в Голливуде нарушил Альфред Хичкок

Все когда-то бывает в первый раз. Даже если вы занимаетесь творчеством в 2020-х, обязательно найдется такая деталь, такая сфера, такая лакуна, которую прежде никто не решался заполнить или даже затронуть в своих книгах, фильмах, песнях, картинах. Хороший пример такого рода неожиданных открытий продемонстрировал нам Альфред Хичкок, блистательный британский король саспенса, мастер триллера и повелитель головокружений — он раздвигал горизонты представления о том, что можно показывать на экране, в каждой своей новой ленте, и кульминацией этого «большого взрыва» стал, конечно, психологический триллер «Психо».

Для начала 1960-х «Психо» стал невероятно прорывной картиной. На недосягаемый прежде уровень Хичкок поднял демонстрацию насилия и обнаженного женского тела. Нет, разумеется, кровь с экрана лилась и прежде, а свои формы актрисы демонстрировали со времен братьев Люмьер, просто автор «Психо» показал то, что прежде было частью своеобразной игры со зрителем, в шокирующем натурализме и очевидности. Кинотеатральный показ этой картины привнес еще пару новшеств — во-первых, Хичкок ввел в обиход понятие спойлера, а во-вторых выстроил картину так, чтобы зрителю было некомфортно от опоздания на сеанс.

Но я хочу рассказать вам о другом новаторском шаге гения кино — в «Психо» Хичкок первым из режиссеров крупным планом показал не просто унитаз, а процесс смыва воды в нем!

Вспомните начало картины, тот момент, когда Мэрион еще только размещается в мотеле Нормана Бэйтса. Незадолго до культовой сцены в душе Хичкок показывает нам, как взволнованная героиня Джанет Ли на листке подсчитывает свои расходы из украденной крупной суммы денег, на которые она планирует начать новую жизнь с погрязшим в долгах возлюбленным. Сведя дебет с кредитом, женщина рвет бумагу и бросает ее в унитаз, после чего нажимает кнопку слива. Да, последующие кадры навсегда войдут в историю кинематографа и станут одной из самых часто цитируемых и пародируемых сцен в Голливуде, но и унитаз тоже вошел в историю — прежде никто еще не делал на этой обыденной сантехнике такого визуального акцента.

Разумеется, наши керамические друзья и раньше появлялись в кадре — первые изображения унитазов можно обнаружить еще в немых картинах начала ХХ века. Но исключительно на третьем плане, без отдельного упоминания и, конечно, в отрыве от истинного назначения этого сантехнического устройства. Да даже сам Хичкок, еще работая в Англии, позволял себе «очеловечивать» обстановку вокруг своих персонажей, помещая в кадр предметы быта, которые сопровождают нас на протяжении всей жизни, хотя выпячивать это «знакомство» мы как-то не привыкли. И все же, появление унитаза в «Психо» — совершенно другой особый случай.

Дело даже не в том, что в коем-то веке плещущаяся в сантехнике вода заняла почти весь кадр — Хичкок пошел на немыслимый ранее ход, он сделал унитаз частью истории. Во второй половине картины Лайла и Детектив Арбогаст, идущие по следу Мэрион, обнаруживают в мотеле остатки записки, составленной пропавшей молодой женщиной. И да, снова акцент на унитаз — клочок бумаги не исчез вместе со смытой водой, и это сделало сантехнику если не уликой, то подсказкой на пути расследования страшной тайны убийства. Классические детективные романы научили нас тому, что Пуаро, Холмс или Мисс Марпл могут разглядеть подсказки где угодно, но теперь нас буквально потыкали носом под крышку унитаза — такую дерзость мог себе позволить только самый отважный режиссер.

И отвага тут требовалась далеко не фигуральная. Дело в том, что с конца 1920-х и до середины 1960-х в Голливуде действовала весьма жесткая система запретов и цензурных ограничений, введенная главой Ассоциации кинопроизводителей Уильямом Хейсом. Так называемый Кодекс Хейса регламентировал демонстрацию жесткого и рискованного контента, выходящего за границы, очерченные пуританской частью американского истеблишмента. Показ в фильме, который рассчитывал на прокат в сетях кинотеатров, подчиненных Ассоциации, кадров с работающим унитазом был совершенно немыслим — это пересекало все красные черты. Но Хичкок не был бы культовым манипулятором, если бы не смог обойти преграды.

Знаменитый режиссер пошел в атаку на цензоров, вооружившись простым правилом — проси больше и соглашайся на уступки. В изначальной версии фильма было запланировано намного больше жестких и даже жестоких сцен — в романе Роберта Блоха Норман, например, обезглавливает Мэрион, и Хичкок объявил о намерении снять кровавую сцену расчленения. Поскольку режиссер имел вес в Голливуде, да и времена сурового соблюдения Кодекса канули в лету, комиссия просто попросила режиссера не увлекаться и убрать самый «треш». Альфред Хичкок так и поступил — отказался от заведомо лишнего, но оставил ровно то, что хотел показать зрителям.

По известной легенде, ровно таким образом поступил в 1968 году Леонид Гайдай. «Бриллиантовая рука» у него заканчивалась кадрами атомного взрыва. Комиссия госкино попросила «гриб» убрать как заведомо провокационный, зато вся остальная сатира и острые выпады в адрес советской действительности остались в кадре.

Велико ли достижение — показать как работает слив унитаза на весь экран — не мне судить. Но одно можно сказать точно — кино любит смелых. Хичкок рискнул и выиграл, а с ним чуть позже выиграл и весь кинематограф, когда под воздействием энергетики режиссеров новой волны оковы окончательно лопнули. Выиграли и мы, зрители. Не то чтобы нам обязательно нужно видеть унитаз в каждом фильме, но если его появление требует история, требует характер, требует ситуация, он должен быть показан. И никаких бульков!

Такой вот у меня рассказ о фильме ужасов, в котором нашло место забавное и на первый взгляд незначительное достижение. Вывод прост — пробуйте, пытайтесь, нащупывайте грани и расширяйте границы допустимого. А я вас поддержу своими текстами (когда вы станете хичкоками XXI века). Смотрите, читайте, не болейте, берегите себя и близких, и увидимся в кино!